Советский государственный и партийный деятель, доктор экономических наук (1959). Член КПСС с 1919. Родился в семье рабочего. Окончил в 1933… …
Зверев Арсений Григорьевич - (1900 1969), государственный деятель, доктор экономических наук (1959). В 1938 60 нарком (министр) финансов СССР (в феврале декабре 1948 заместитель министра) … Энциклопедический словарь
Зверев Арсений Григорьевич - (19001969), нарком (министр) финансов СССР в 193860. Кандидат в члены Президиума ЦК КПСС в 195253 … Большой Энциклопедический словарь
Зверев, арсений григорьевич
Зверев Арсений Григорьевич - Арсений Григорьевич Зверев 5 й Народный комиссар финансов СССР … Википедия
Арсений Григорьевич Зверев - … Википедия
Зверев - Зверев русская фамилия. Известные носители Зверев, Александр Михайлович (1872 или 1870 1937) российский религиозный деятель (Сергий Зверев). Зверев, Александр Михайлович (р. 1960) советский теннисист. Зверев, Алексей… … Википедия
ЗВЕРЕВ - 1. ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931 86), живописец, график. Один из ведущих московских худож ников нонконформистов, мастер нервно экспрессивных по манере письма, спонтанных по композиции, отмеченных особой светоносностью колорита портретов и… … Русская история
Зверев - I Зверев Арсений Григорьевич , советский государственный и партийный деятель, доктор экономических наук (1959). Член КПСС с 1919. Родился в… … Большая советская энциклопедия
Зверев А. Г. - ЗВÉРЕВ Арсений Григорьевич (19001969), нарком (мин.) финансов СССР в 193860. Канд. в чл. Президиума ЦК КПСС в 195253 … Биографический словарь
Книги
- Записки министра , А. Г. Зверев. Арсений Григорьевич Зверев около сорока лет трудился в финансовых органах. Видный государственный деятель прошел путь от рабочего прядильно-ткацкой фабрики до министра финансов СССР.… Купить за 520 руб
- Сталин и деньги , Зверев Арсений Григорьевич. Автор этой книги (в первом издании 1973 г. имевшей название "Записки министра")Арсений Григорьевич Зверев прошел путь от текстильщика Высоковской мануфактуры до государственного деятеля…
В ноябрьском номере "Родина" рассказала о последнем министре финансов Российской Империи Петре Барке, чьи мемуары недавно изданы впервые. Как и Барк, многие выдающиеся чиновники нашего отечества незаслуженно забыты. Под рубрикой "Слуги отечества" мы будем вспоминать о них. А начнем с Арсения Зверева, которого специалисты считают лучшим министром финансов в отечественной истории.
Если появится когда-нибудь в России общий памятник творцам Великой Победы, то рядом с маршалами в парадных мундирах должен стоять скромный мужчина в штатском - нарком финансов Арсений Зверев. Благодаря ему денежная система СССР благополучно пережила не только Великую Отечественную, но и тяжелейшие послевоенные годы.
По прозвищу Зверь
В мемуарах "Записки министра" Арсений Григорьевич с явным удовольствием подчеркнул два факта из своей захватывающей биографии. Первый: дольше него управлял денежными потоками только Жан-Батист Кольбер, суперинтендант Людовика XIV - королевский министр финансов. Второй: на вершину карьерной лестницы он поднялся с самого низа, из подмосковной деревушки Негодяево, в советские годы переименованной для благозвучия в Тихомирово.
Отец Арсения и дюжины его братьев и сестер гнул спину на ткацкой фабрике в соседнем городке Высоковске. Когда мальчику исполнилось двенадцать, Зверев-старший и его отвел на фабрику; Арсений быстро дорос до проборщика, заправлявшего в станки тканевую основу. Это была ответственная работа, за которую полагалось 18 рублей; мальчишка стал главным кормильцем семьи. А потом брат-большевик научил: жизнь станет лучше, когда рабочие возьмут власть в свои руки. Этой истине Арсений поверил на всю жизнь.
Уволенный за участие в забастовке, он уехал в Москву, на знаменитую Трехгорную мануфактуру. Там встретил революцию и вступил в партию. В Гражданскую войну окончил кавалерийское училище в Оренбурге, гонялся по степям за белоказачьими бандами. Ложась спать, клал рядом шашку и карабин: редкая ночь обходилась без боевой тревоги. В 1922 году был демобилизован, получив "на память" рану в плечо и боевой орден.
Молодого коммуниста послали в родной Клинский уезд разъяснять политику партии. Попутно пришлось заниматься хлебозаготовками. Зверев добивался цели где уговорами, а где и наганом, его не удавалось ни подкупить, ни запугать. Скоро усердного работника перевели в Москву на должность районного фининспектора. Денежная реформа оживила финансовую систему, обесцененные "совзнаки" сменились золотыми рублями, Звереву в числе прочих предстояло наполнить этими рублями казну. Он быстро стал грозою нэпманов.
В мемуарах Зверев с гордостью передает их разговоры: "Не зря ему фамилию такую дали - настоящий зверь!"
В сентябре 1937 года - черные тучи Большого террора уже висели над страной - он наверняка пережил не самые приятные минуты, когда поздно вечером был вызван в Кремль. Но Сталин, которого Зверев видел впервые, предложил ему занять пост председателя Госбанка. Не чувствуя себя специалистом в банковской сфере, Зверев отказался. Тем не менее вскоре вождь назначил его заместителем наркома финансов Власа Чубаря. Через полгода, когда того арестовали, Зверев занял его место.
Наркомом, а с 1946 года министром он проработал 22 года, из которых ни один не был легким. Но самыми тяжелыми были годы войны.
Война и деньги
В июне 1941-го Зверев попросился на фронт - он был бригадным комиссаром запаса. Но от него требовали другого: не допустить развала финансовой системы. Уже в первые месяцы враг оккупировал территорию, где жило 40% населения и производилось 60% промышленной продукции. Доходы бюджета резко упали, пришлось включить печатный станок, но главным ресурсом пополнения казны снова стало население. Уже в начале войны гражданам запретили снимать со сберкнижек более 200 рублей в месяц. Налоги выросли с 5,2 до 13,2%, прекратилась выдача ссуд и пособий. Резко повысились цены на алкоголь, табак и те товары, что не выдавались по карточкам. Рабочих и служащих заставляли добровольно-принудительно покупать облигации военных займов, что дало казне еще 72 млрд рублей. Добывание денег любым способом сочеталось со строжайшей экономией.
Зверев писал: "Каждая пущенная на ветер копейка могла обернуться гибелью сражающегося на фронте воина".
Наркому и его аппарату удалось невозможное: расходы советского бюджета за годы войны лишь незначительно превысили доходы. При этом деньги шли и на восстановление экономики в освобожденных районах (еще до конца войны было восстановлено 30% основных фондов), и на пенсии вдовам и сиротам погибших на фронте. Когда наши войска перешли границу, добавились расходы на спасение от голодной смерти жителей разоренной Восточной Европы (помнят ли они об этом сейчас?). Правда, выросли и доходы: из Германии и союзных ей стран массово вывозились в СССР целые предприятия.
Весь этот сложнейший круговорот денежных потоков нарком Зверев умудрялся контролировать и направлять. В освобожденных районах его сотрудники первым делом открывали сберкассы. А поскольку зачастую имели при себе крупные суммы, то никогда не расставались с оружием. Недаром после войны их одели в зеленые мундиры с погонами, а сам нарком по праву получил боевой орден Красной Звезды.
Архитектор реформы...
За время войны количество денег в обращении увеличилось вчетверо. Еще в 1943 году Сталин советовался со Зверевым по поводу денежной реформы, но контуры она обрела только четыре года спустя. Разработанный Минфином план предусматривал обмен старых денег на новые в пропорции 10 к 1. Однако вклады в сберкассы обменивались по-другому: до 3000 рублей в соотношении 1 к 1 из вкладов от 3 до 10 тысяч рублей изымалась одна треть, более 10 000 - половина. Облигации выпущенных в годы войны займов обменивались на новые в пропорции 3 к 1, а довоенных - 5 к 1. В результате накопления многих граждан сильно "усохли".
"При проведении денежной реформы требуются известные жертвы, - говорилось в Постановлении Совмина и ЦК ВКП (б) от 14 декабря 1947 года. - Большую часть жертв государство берет на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более что это будет последняя жертва".
При подготовке реформы главным условием была строгая секретность. По легенде, сам Зверев накануне события запер на целый день в ванной свою супругу Екатерину Васильевну, чтобы она не проболталась подругам. Но событие было слишком масштабным, чтобы сохранить его в тайне. Еще за месяц до этого работники торговли и тесно связанные с ними спекулянты бросились скупать товары и продукты. Если обычно дневной товарооборот московского ЦУМа составлял 4 млн рублей, то 28 ноября 1947 года - 10,8 млн. Москвичи раскупили не только чай, сахар, консервы, водку, но и такие предметы роскоши, как шубы и пианино. То же самое творилось по всей стране: в Узбекистане с прилавков смели весь запас не первый год пылившихся там тюбетеек. Из сберкасс изымали крупные вклады и несли их обратно малыми порциями, оформляя на родственников. Те, кто боялся нести деньги в банк, прогуливали их в ресторанах.
Этому предшествовала дискуссия в ЦК - многие предлагали соотнести новые цены на товары с коммерческими, но Зверев настоял на их сохранении на уровне пайковых. Цены на хлеб, крупу, макароны, пиво были даже снижены, а вот мясо, масло, промышленные товары подорожали. Но ненадолго: каждый год вплоть до 1953-го проводилось снижение цен, и в целом продовольствие за этот период подешевело в 1,75 раза. Зарплата же осталась на прежнем уровне, поэтому благосостояние граждан в целом выросло. Уже в декабре 1947 года при зарплате городского населения в 500-1000 рублей килограмм ржаного хлеба стоил 3 рубля, гречки - 12 рублей, сахара - 15 рублей, сливочного масла - 64 рубля, литр молока - 3-4 рубля, бутылка пива - 7 рублей, бутылка водки - 60 рублей.
Чтобы создать впечатление изобилия, в продажу выбросили товары из "государственных резервов" - проще говоря, то, что до этого придерживали. Граждане, привыкшие за годы войны к пустым полкам, были искренне рады.
Конечно, процветание в стране не наступило, но главная цель реформы была достигнута: денежная масса уменьшилась более чем втрое, с 45,6 до 14 млрд рублей. Теперь окрепшую валюту можно было переводить на золотую основу, что и сделали в 1950 году - рубль приравняли к 0,22 грамма золота. Звереву пришлось стать экспертом по плавке золота, огранке драгоценных камней, чеканке монеты. Он часто посещал Монетный двор и фабрики Гознака, подчинявшиеся Министерству финансов. Заботился и о финансовой рекламе, часто вызывавшей улыбку ("Накопил - машину купил"). Но успех политики Минфина доказывала не реклама, а сама жизнь. До реформы за доллар давали 5 рублей 30 копеек, а после - уже четыре рубля (сегодня о таком курсе остается только мечтать).
Самое удивительное: Зверев оставался самим собой. И продолжал спорить со Сталиным. Когда вождь приказал обложить колхозы дополнительными налогами, возразил: "Товарищ Сталин, уже сейчас многим колхозникам, чтобы уплатить налог, не хватит и коровы". Сталин сухо сказал, что Зверев не знает положения дел в деревне, и прервал разговор. Но министр настоял на своем - создал в ЦК специальную комиссию, убедил всех в своей правоте и добился, чтобы налог не только не повышали, но и снизили на треть.
... и противник реформы
Спорил он и с новым вождем Никитой Хрущевым, особенно когда тот затеял непродуманные эксперименты в сельском хозяйстве. Прямо повышать цены власть сочла неразумным, поэтому было решено провести новую денежную реформу под официальным предлогом "спасения копейки": на копейку ничего нельзя купить, поэтому номинал рубля нужно увеличить в 10 раз. В результате - деноминация рубля, девальвация...
Реформа 1961 года совершилась уже без Зверева - когда ему поручили подготовить ее по заданным параметрам, он наотрез отказался. По Москве ходили дикие слухи, что он прямо на заседании ЦК стрелял в Хрущева, после чего был отправлен в спецпсихушку. Конечно, никакой стрельбы не было, а вот прилюдная критика вождя в резкой форме вполне могла иметь место - Арсений Григорьевич в споре никогда не стеснялся в выражениях. В мае 1960-го его "по собственному желанию" убрали с поста министра...
P.S. Мемуары Арсения Григорьевича Зверева вышли только после его смерти. Причем в сильно сокращенном виде - слишком активно автор хвалил Сталина и ругал некоторых его преемников. Самый эффективный, по общему мнению, министр финансов в нашей истории, скончался в июле 1969 года.
Арсений Григорьевич Зверев был одним из ближайших соратников И.В. Сталина в 1930-е - начале 1950-х годов. Он занимал пост наркома, а затем министра финансов СССР и проводил в стране знаменитую денежную, «сталинскую» реформу, многое сделал для развития хозяйства Советского Союза.
В своей книге, материалы которой легли в основу этой статьи, А.Г Зверев рассказывает о встречах со Сталиным, о том, как решались важнейшие вопросы по управлению финансами страны. По мнению Зверева, И.В. Сталин прекрасно разбирался в финансовых проблемах и проводил высокоэффективную экономическую политику, что доказывается на многочисленных примерах.
Эту статью мы посвятим самому Звереву и некоторым его рецептам устроения экономической жизни нашей страны.
Кратко о Звереве
Арсений Григорьевич Зверев прошёл долгий путь. Начал он трудиться текстильщиком Высоковской мануфактуры, об этом периоде жизни в царское время в своей книге «Сталин и деньги» он писал так:
Отработаешь десять часов и бредешь, пошатываясь от усталости, в общежитие. В тесной каморке с низким потолком, грязными стенами и закопченными окнами, на жестких нарах лежат старшие товарищи или ровесники, бормоча во сне. Кто-то играет в карты, кто-то бранится в пьяном споре. Жизнь их сломлена, подавлены мечты. Что видят они, кроме тупой, изнуряющей и однообразной работы? Кто просвещает их? Кто о них заботится? Тяни из себя жилы, обогащай хозяев! И никто не мешает тебе оставить в кабаке свои трудовые…
Очень красноречивое описание предреволюционного состояния общества, какое-то уж сильно близкое к нам, не правда ли?
Арсений Григорьевич Зверев
После февральской революции Зверев перебирается в Москву и активно участвует в жизни рабочих Прохоровской Трёхгорной мануфактуры, где набирается первого опыта политической деятельности. Потом, когда грянула Октябрьская социалистическая революция, многие заводы и фабрики были национализированы. В 1918 году Арсений Григорьевич Зверев вступает в партию и просится на фронт, но его направляют в 1920 году в Оренбург для поступления в кавалерийское училище. О самых тяжёлых днях разгоревшейся гражданской войны он пишет так:
Самые тяжёлые воспоминания, связанные с голодной весной 1921 года. Каждый день через станцию проходят поезда, набитые людьми. Это из голодающего Центра и Поволжья едут в Ташкент - «город хлебный». Некоторые, вылезши из теплушки за водой, так и остаются лежать возле железной дороги, не имея сил подняться с земли. Вопят мешочники. Плачут дети. Вот несколько человек трясущимися пальцами сворачивают цигарки, с капустной и крапивной ботвой вместо табака, из выпущенных губздравотделом листовок «О способах применения суррогатного хлеба». В стороне на кострах жгут усеянное вшами платье тифозных. К набережной медленно бредут казахские семьи. Они собрались возле Караван-Сарая в надежде на помощь. Но помочь удалось не всем: городские рабочие сами сидят на мизерном пайке.
Ни одна другая политическая партия, ни одна иная власть на свете не выдержала бы того, что пережила наша страна в страшные 1921-1922 годы. Поднять государство из руин, поставить людей на ноги, открыть перед ними горизонты новой жизни, завоеванной в дни социалистической революции, иностранной военной интервенции и гражданской войны, смогла только Коммунистическая партия, только Советская власть!
С 1925 года Зверев работал заведующим Клинского уездного финансового отдела, на должности которого столкнулся с актуальными и сегодня проблемами:
Изучая систему районного налогообложения, я очень быстро столкнулся с попытками многих частников утаить подлинные размеры своих доходов и обмануть государственные органы. Прежде всего это касалось перекупщиков, спекулянтов, маклеров и иных «посредников» торгового мира.
Весной 1930 года стал заведующим Брянским уже окружным финотделом, а уже 1932 году становится заведующим Бауманским районным финотделом Москвы, так он описывал свою работу там:
Из чего слагались будни заврайфо? Стандарта не было. День на день никогда не приходился. Об отдельных штрихах ежедневной текучки, может быть, даст некоторое представление уцелевшая с 1934 года записка, которую я составил как памятку, сидя однажды в кабинете председателя райисполкома Д. С. Коротченко. Он принимал трудящихся, выслушивал их требования, жалобы, просьбы и пожелания и всякий раз обращал на них мое внимание, когда дело касалось предстоящих расходов. За несколько часов приема я записал столько вопросов, что до сих пор удивляюсь, как мы сумели тогда все это осуществить в короткие сроки. Перечислю лишь некоторые из них. Увеличить количество трамвайных вагонов, подъезжающих к заводским воротам; построить в Сыромятниках еще одну школу; открыть курсы для поступления на рабфак; заасфальтировать Хлудов проезд; построить фабрику-кухню; организовать прачечную при одном из заводов; очистить Яузу от грязи; озеленить Ольховскую улицу; пустить дополнительный электропоезд на Нижегородской железной дороге; открыть продовольственный магазин на Чистых прудах; ввести в кинотеатре на Спартаковской детские сеансы; на Покровском сквере открыть детскую площадку; снабдить общежитие пуговичной фабрики кинопередвижкой… Таких дней был не один, а десятки.
После встречи с И.В. Сталиным он отказывается от предложения возглавлить Госбанк, поскольку не считал себя достаточно компетентным для этой работы. Однако, с сентября 1937 года Зверева назначают заместителем наркома финансов СССР, а в январе 1938 - феврале 1948 он становится народным комиссаром (с марта 1946 - министром) финансов СССР.
После войны, по указанию И.В. Сталина, Зверев разработал проект финансовой реформы и осуществил её в кратчайшие сроки, что позволило СССР, первому из стран - участников Второй мировой войны, отказаться от карточной системы распределения продуктов и товаров для населения, а потом постоянно снижать цены на них. Так продолжалось вплоть до смерти Сталина, после чего многие достижения предшествующего периода были утрачены; вскоре был отправлен на пенсию и А.Г. Зверев.
Обстоятельства его ухода до сих пор окутаны тайной. Скорее всего причиной отставки явилось несогласие А.Г. Зверева с финансовой политикой Хрущёва, в частности с денежной реформой 1961 года.
Писатель и публицист Ю.И. Мухин пишет об этом так:
В 1961 году произошёл первый подъём цен. Накануне, в 1960 году, был отправлен на пенсию министр финансов А.Г. Зверев. Прошли слухи, что он пытался застрелить Хрущёва, а такие слухи убеждают, что уход Зверева не обошёлся без конфликта.
Хрущёв не мог решиться открыто поднять цены в условиях, когда народ явственно помнил, что при Сталине цены не поднимались, а ежегодно снижались. Официально целью реформы было объявлено спасение копейки, дескать, на копейку ничего нельзя купить, поэтому рубль надо деноминировать - уменьшить его номинал в 10 раз.
Реально же Хрущёв проводил деноминацию только с целью прикрытия ею повышения цен. Если мясо стоило 11 рублей, а после повышения цен должно было стоить 19 руб., то это сразу же бросилось бы в глаза, но если одновременно проводить и деноминацию, то цена мяса в 1 руб. 90 коп. сначала сбивает с толку - вроде и подешевело. С этого момента возник дисбаланс между государственными магазинами и чёрным рынком, где торговцам стало выгоднее сбывать товар, именно с этого момента товары из магазинов стали исчезать.
У Зверева вышел конфликт с Хрущёвым именно по поводу этой реформы. Таким образом Хрущёв (или его руками) положил начало разграблению страны, дав сигнал всем коррупционерам.
В своей книге Арсений Зверев повествует о своем жизненном пути - от простого рабочего парня до министра - и доказывает, что такое было возможно только в советской стране, где перед каждым гражданином открывались широкие перспективы для реализации его лучших способностей.
Мы приведём несколько рецептов, которые использовал в своей работе этот выдающийся экономист «сталинской» эпохи.
Экономические рецепты от Зверева
О роли госбанка
Перелому в общегосударственном масштабе помогли и новые принципы построения кредитной системы. С 1927 года руководить ею от начала и до конца стал Госбанк. Отраслевые банки превратились в органы долгосрочного кредита, а Госбанк - краткосрочного. Это размежевание функций наряду с усилением контроля за использованием ссуд натыкалось на препятствие в виде наличия коммерческого вексельного кредита. Поэтому в течение двух лет были введены иные формы расчетов и кредитования: чековое обращение, внутрисистемные расчеты, прямое кредитование без учета векселей.
Как строить заводы?
Умение не распылять средства - особая наука. Допустим, надо соорудить за семь лет семь новых предприятий. Как сделать лучше? Можно ежегодно возводить по одному заводу; как только он вступит в дело, браться за следующий. Можно сразу возводить все семь. Тогда к концу седьмого года они станут давать всю продукцию одновременно. План строительства будет выполнен в обоих случаях. Что, однако, получится еще через год? За этот, восьмой год семь заводов дадут семь годовых программ продукции. Если же пойти первым путем, то один завод успеет дать семь годовых программ, второй - шесть, третий - пять, четвертый - четыре, пятый - три, шестой - две, седьмой - одну программу. Всего получается 28 программ. Выигрыш - в 4 раза. Ежегодная прибыль позволит государству брать из нее какую-то часть и вкладывать ее в новое строительство. Умелые капиталовложения - гвоздь вопроса. Так, в 1968 году каждый вложенный в экономику рубль принес Советскому Союзу 15 копеек прибыли. Деньги, затрачиваемые на не доведенное до конца строительство, мертвы и не приносят дохода. Мало того, они «подмораживают» и последующие расходы. Допустим, мы вложили в стройку первого года 1 миллион рублей, на следующий год - еще миллион и т. д. Если строить семь лет, то временно было заморожено 7 миллионов. Вот почему столь важно убыстрять темпы строительства. Время - деньги!
О финансовых резервах
Пятилетка же обязана предусмотреть скорость продвижения уже целых частей народного хозяйства. Естественно, что допущенные в годичном плане ошибки и диспропорции за пять лет возрастут и наложатся друг на друга.
Значит, полезно иметь так называемые «резервы прогиба». При их наличии ветер не сломит дерево, оно может погнуться, но выстоит. Если же их не окажется, прочные корни обезопасят дерево лишь до очень сильного урагана, а потом недалеко и до бурелома.
Следовательно, без финансовых резервов обеспечить успешное выполнение социалистических планов трудно. Резервы - денежные, хлебные, сырьевые - еще один постоянный пункт повестки дня на заседаниях Совнаркома и Совмина СССР. А чтобы оптимизировать народное хозяйство, мы старались использовать и административные, и экономические методы решения задач. Вычислительных машин наподобие нынешних электронно-счетных у нас не было. Поэтому поступали так: управляющий орган давал нижестоящим задания не только в виде плановых цифр, но и сообщал цены как на производственные ресурсы, так и на продукцию. Кроме того, старались использовать «обратную связь», контролируя сбалансированность между производством и спросом. Повышалась тем самым и роль отдельных предприятий.
О научно-внедренческом цикле и его финансировании
Неприятным открытием для меня явилось то обстоятельство, что научные идеи, пока их исследовали и разрабатывали, съедали массу времени, следовательно, и средств. Постепенно я привык к этому, но вначале только ахал: три года разрабатывали конструкцию машин; год создавали опытный образец; год его испытывали, переделывали и «доводили»: год готовили техническую документацию; еще год переходили к освоению серийного выпуска таких машин. Итого - семь лет. Ну а если речь шла о сложном технологическом процессе, когда для его отработки требовались полупромышленные установки, могло не хватить и семи лет. Конечно, простенькие машины создавались гораздо быстрее. И все же цикл полного претворения в жизнь крупной научно-технической идеи обнимал, в среднем, как правило, до десяти лет. Утешало то, что мы обгоняли многие зарубежные страны, ибо мировая практика показывала тогда средний цикл 12-летним.
Здесь-то и выявлялось преимущество социалистического планового хозяйства, которое позволяло концентрировать средства в нужных обществу областях и направлениях вопреки чьей-то сугубо личной воле. Между прочим, тут имеется огромный резерв прогресса: если сократить время реализации идей на несколько лет, это сразу даст стране увеличение национального дохода на миллиарды рублей.
Еще один путь к тому, чтобы поскорее получить отдачу от вложенных средств, - временное приторможение некоторых строек при чрезмерно большом их количестве. Законсервировать одни, а за этот счет форсировать возведение других предприятий и начать получать от них продукцию - неплохое решение проблемы, но, увы, тоже ограничиваемое конкретными условиями. Если бы, например, в 1938-1941 годах мы не строили сразу много крупных объектов в разных местах страны, то не имели бы после начала Великой Отечественной войны необходимого производственного задела, и тогда оборонная промышленность могла бы оказаться в прорыве.
Заключение
Главным отличием Зверева от нынешних экономистов было то, что люди для него были не ещё одним экономическим ресурсом, а главными благополучателями от развития всей экономики. Пройдя путь от рабочего фабрики до министра финансов СССР, Зверев не утратил этого качества - человечности и заботы о людях, хотя ему и приходилось принимать сложные решения в интересах государства, но даже и тогда он понимал, что государство создано для трудящихся и силами самих трудящихся.
Наши нынешние экономисты, к сожалению, более думают о цифрах, да показателях, чем о том, для чего они вообще трудятся и почему призваны на свои должности. А результат такой политики оказывается никчемен.
Во второй части материала мы попробуем оценить результаты самого сложного дела Зверева на своём высоком посту - денежной реформы 1947 года и проанализировать возможности использования этого бесценного и беспрецендентного опыта в современных условиях.
Материалы:
А.Г. Зверев «Сталин и деньги»
Великая Октябрьская социалистическая революция не только открыла новую эру в истории человечества в целом, но и создала особый тип человека - советского гражданина, беспредельно преданного марксистско-ленинским идеям, делу Коммунистической партии. Именно таким был Арсений Григорьевич Зверев. В его воспоминаниях ярко и живо показан пройденный им путь от молодого текстильщика Высоковской мануфактуры до государственного деятеля социалистической державы, видного теоретика и крупного практика-экономиста, свыше двух десятков лет возглавлявшего Министерство финансов СССР.
Мне посчастливилось на протяжении многих лет работать под руководством А. Г. Зверева. Впервые мы встретились в 1930 году. Это было время, когда в стране остро стоял вопрос о кадрах. Стране требовались тысячи высокообразованных специалистов. Решая эту проблему, партия направила па учебу многих коммунистов в счет «партийной тысячи». По большевистской путевке пришел в Московский финансово-экономический институт и Арсений Григорьевич Зверев.
Я преподавал там политическую экономию. Зверев быстро выделился среди своих однокурсников. Сказывалась практическая работа, которая помогла ему освоить курс учебных дисциплин. Внимательный к товарищам, общительный, студент Зверев вскоре был избран секретарем вузовской партийной организации, а затем и членом Бауманского райкома ВКП(б).
В своих воспоминаниях Арсений Григорьевич подробно рассказывает об этом периоде своей жизни. Напряженная учеба, большая общественная работа, лекции и доклады па заводах и фабриках - так жили все студенты без исключения, в том числе и автор данной книги. Если удавалось поспать шесть часов, пишет он, то такие сутки считались хорошими и легкими. Даже порой не верится, что в этих условиях как-то удавалось осуществлять задуманное, почти не спотыкаясь. Тем не менее это факт! Наши дети и внуки иногда жалуются на чрезмерную загруженность. Честное слово, если бы кто-нибудь из нас располагал тогда возможностями нынешнего поколения, мы сочли бы себя счастливцами. В последующем в течение долгих лет мне довелось быть свидетелем той напряженной деятельности, которую осуществлял А. Г. Зверев на посту наркома, а потом министра финансов страны.
Более двадцати лет он являлся членом ЦК КПСС, многократно избирался депутатом Верховного Совета СССР. Годы созидания социализма, Великая Отечественная война, затем восстановление народного хозяйства и ликвидация ущерба, причиненного нашей стране гитлеровской Германией. Время, до предела насыщенное историческими событиями. Во всю ширь развернулся талант Арсения Григорьевича - незаурядного организатора и руководителя. В «Записках» четко прослеживается, как решались сложные экономические проблемы, которые стояли перед СССР.
Далеко не последняя роль в этом деле принадлежала финансовым работникам. Большой практический опыт и глубокие экономические знания, постоянный и тесный контакт с коллективом, опора на коммунистов давали А. Г. Звереву возможность находить верный ответ на труднейшие вопросы, выдвигавшиеся жизнью. В годы работы в Министерстве финансов (консультантом наркома, начальником отдела денежного обращения, заместителем министра финансов) мне нередко приходилось наблюдать, когда присутствовавшие на совещаниях лица вносили противоречивые предложения. Но министр действовал обычно очень спокойно, быстро находил выход из сложных экономических ситуаций. И если уж он был убежден в правильности решения, то твердо и стойко отстаивал его затем в любой инстанции.
Особенно памятен в этом отношении начальный период Великой Отечественной войны. Следовало изыскать и немедленно мобилизовать колоссальные фонды для нужд обороны. Под руководством А. Г. Зверева финансовая система была быстро и четко перестроена на военный лад, и на всем протяжении войны фронт и тыл бесперебойно обеспечивались денежными и материальными ресурсами.
Во всем А. Г. Зверева отличала глубокая принципиальность. Он непоколебимо стоял на страже социалистического рубля и превыше всего ставил государственные интересы. Как новатор-экономист, он вел большую научно-исследовательскую и преподавательскую работу в области социалистических финансов. Уже в последние годы жизни Арсений Григорьевич защитил докторскую диссертацию, стал профессором Всесоюзного заочного финансово-экономического института и членом Высшей аттестационной комиссии Его перу принадлежат монографии «Национальный доход и финансы СССР», «Проблемы ценообразования и финансы», «Хозяйственное развитие и финансы в семилетке» и многие другие труды. Все эти работы пронизаны идеей борьбы за полнокровный, всеохватывающий и приносящий доходы государственный бюджет. Это автор «Записок» считал первой заповедью каждого советского финансиста.
Читатель найдет в книге много ценных материалов о конкретной деятельности финансового работника районного, областного и общегосударственного масштаба. Представляют большой интерес и рассказы о встречах автора с видными политическими деятелями в нашей стране. Многочисленные факты найдет в книге читатель по истории нашей Родины. Автор сам являлся активным участником важных событий в жизни Советского Союза, и его рассказ о них весьма интересен.
Свое слово об авторе этой книги мне хочется закончить ее заключительными строками. Автор пишет: «Завещая Советской России марш в коммунизм, В. И. Ленин в своем последнем публичном выступлении сказал: „Раньше коммунист говорил: „Я отдаю жизнь“, и это казалось ему очень просто… Теперь же перед нами, коммунистами, стоит совершенно другая задача. Мы теперь должны все рассчитывать, и каждый из вас должен научиться быть расчетливым“. Ленинские слова полностью сохраняют все свое значение доныне. Научиться быть расчетливым не так-то просто. Но без этого нет прогресса. Чтобы сияющие вершины коммунизма не остались мечтой, их нужно достичь. А дорога лежит через высокопроизводительный, спланированный, учтенный и разумно использованный труд человеческого коллектива». Яркая и большая жизнь А. Г. Зверева, прослеживаемая в «Записках министра», представляет значительный интерес как для людей старшего поколения, так и для молодежи.
Член-корреспондент АН СССР К. Н. ПЛОТНИКОВ
ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА
Из деревни на фабрику
К западу от Клина. - Ткацкие будни. - Я и пророк Иона. - Высоковская фабрика. - Владыкин и другие. - «Тебе еще рано бастовать!»
Если вам доводилось когда-либо ездить из Москвы в город Калинин через Клин, то вы заметили, что холмы Дмитровской гряды сменяются под Клином болотистой равниной. Это - правобережье Верхней Волги. Еще в начале текущего столетия тут тянулись почти сплошные леса, перемежавшиеся вырубками и скудными пашнями. В сторону Волги и ее крупных притоков струятся речки Малая Сестра, Яуза (не нужно путать с одноименной московской рекой), Вяз. К западу от Клина, на старинном тракте на Ржев, расположились селения Высоковск, Некрасино, Петровское, Павельцево… Этот край - моя родина. Здесь я родился в 1900 году в бедной семье рабочего и крестьянки. Я был шестым, а за мной последовало еще семь братьев и сестер.
Клинский уезд Московской губернии издавна поставлял рабочих для текстильной промышленности. Из всех ближайших к тракту деревень - Троицкой, Сметаниной, Негодяевой, Тетериной и других - тянулись в село Некрасино мужчины и женщины, искавшие пропитания себе и своим семьям. Здесь неподалеку находилась прядильно-ткацкая фабрика. Первым хозяином ее был «свой брат» - вышедший из крестьян купец Г. Катаев. Став предпринимателем, он очень быстро нажился на поте и слезах своих земляков. Через двенадцать лет фабрика сгорела. Но он уже через год построил новое здание, каменное. Дешевизна рабочих рук и высокий спрос на ткани привлекли сюда капиталы ряда богатых людей. Крупнейшие фабриканты Московской губернии и несколько иностранцев образовали акционерное «Товарищество Высоковской мануфактуры».
Мы так часто слышим фразу - победа далась слишком дорогой ценой (одна на всех - мы за ценой не постоим), - что даже и не задумываемся над её смыслом. В нашем представлении цена - это 27 миллионов человеческих жизней. Однако у любой войны есть и цена в прямом смысле слова.
2 триллиона 569 миллиардов рублей - ровно столько стоила советской экономике Великая Отечественная Война; число огромное, но точное, выверенное ещё сталинскими финансистами.
Самая масштабная в мировой истории битва требовала столь же гигантского финансирования; но денег брать особо было не откуда. Уже к ноябрю 1941 года были оккупированы территории, где проживало около 40% всего населения СССР. На их долю приходилось 68% производства чугуна, 60% - алюминия, 58% - выплавки стали, 63% - добычи угля.
Правительству опять пришлось включать печатный станок; но - не в полную силу, дабы не провоцировать и без того дикую инфляцию. Количество запущенных в оборот новых денег выросло за годы войны в 3,8 раза. Это, вроде бы, и немало, хотя нелишне будет напомнить, что во время войны другой - Первой мировой - эмиссия была в 5 раз больше: 1800%.
Даже в таких суровых условиях власть старалась жить не только сегодняшним, но и завтрашним днём; война рано или поздно закончится, надо думать о будущем экономики…
Немного отвлечёмся. Переживающая тяжелые времена экономика - всё равно, как мучающийся с перепоя организм. Вброс наличности - тот же утренний опохмел. Он откладывает развязку, но усугубляет её. Понятно, потом будет только хуже; зато на какой-то период мучения отступят.
Далеко не каждый властитель найдёт в себе силы разорвать этот порочный круг. Отказ от опохмела чреват людским недовольством; а вот обратное - вызывает как раз народное умиротворение. Не надолго; до следующего похмельного утра. Так начинается запой...
В этом смысле - Сталину было проще; он не привык заигрывать со своими подданными. Да и война - оправдывала любые тяготы; тем более, что добрую часть экономического бремени власти переложили на плечи народа.
Сразу после нападения Гитлера гражданам запретили снимать со сберкнижек более 200 рублей в месяц. Были введены новые налоги и остановлена выдача ссуд. Повышены цены на алкоголь, табак и парфюмерию. У населения прекратили принимать облигации государственного выигрышного займа, одновременно обязав всех рабочих и служащих покупать облигации займов новых, военных (всего их было выпущено на 72 миллиарда рублей).
Отпуска - также были запрещены; компенсации за неиспользованный отпуск поступали на сберкнижки, но до конца войны получать их было нельзя.
Сурово, ничего не скажешь. Но по-другому поступить, наверное, было нельзя; в результате все 4 года войны госбюджет на одну треть формировался за счёт средств населения.
Но Сталин не был бы самим собой, если б не думал при этом на несколько шагов вперёд.
В 1943-м, когда до победы оставалось два долгих года, он поручил наркому финансов Арсению Григорьевичу Звереву подготовку будущей послевоенной реформы. Работа эта велась в обстановке строжайшей секретности, полностью знали о ней только два человека: Сталин и Зверев.
У Сталина был удивительный, просто звериный нюх на толковые кадры; очень часто наверх он выдвигал людей, не успевших ещё толком себя проявить. Бывший рабочий «Трехгорки» и командир кавалерийского взвода Зверев - из их числа. В 1937-м он работал всего-навсего секретарем одного из райкомов Москвы. Но у него было высшее финансовое образование и опыт профессионального финансиста. В условиях дикой нехватки кадров (кресла освобождались почти ежедневно) этого оказалось достаточно, чтобы Зверев стал сначала зам.наркома финансов СССР, а спустя 3 месяца уже наркомом.
Как и все хорошие бухгалтера, был он очень упёртым и неуступчивым. Зверев осмеливался перечить даже Сталину. И вот - показатель отношения; Вождь не только спускал это, но и частенько с наркомом своим соглашался.
Имя Арсения Зверева сегодня известно разве что узкому кругу специалистов; в числе творцов победы оно никогда не звучит. Несправедливо это.
Война - это ведь не только выигранные сражения и битвы. Без денег любая, пусть даже самая героическая армия не способна стронуться с места. (Мало кто знает, например, что государство щедро оплачивало своим солдатам совершённые подвиги. За сбитый одномоторный самолёт летчику платили тысячу, за двухмоторный - две. Уничтоженный танк оценивался в 500 рублей.)
Несомненная заслуга сталинского наркома в том, что он сумел молниеносно перевести экономику на военные рельсы и сохранить, удержать на краю пропасти финансовую систему. «Денежная система СССР выдержала испытание войной», - с гордостью писал Зверев Сталину; и это - абсолютная правда. Четыре изнурительных года могли вовлечь страну в кризис, пострашней послереволюционной разрухи.
Даже те, кто не любил Зверева - а таких насчитывалось немало; был он человеком жёстким и властным, полностью оправдывал свою фамилию - вынужден были признавать его исключительный профессионализм.
С первых же дней работы он не стеснялся в открытую говорить о недостатках, резко диссонируя с общим тоном восторженного советского патриотизма. В отличие от других, Зверев предпочитал бороться не с мифическими врагами народами, а с неумелыми директорами и нерасторопными финансистами. Он отстаивал строгий режим экономии, добивался ликвидации потерь продукции, воевал с монополизмом.
Зверев - один из немногих, кто осмеливался спорить с самим Сталиным, и нередко вождь с ним соглашался.
В своих мемуарах нарком-министр торговли СССР Павлов (не путать с ГКЧПистом!) приводит один такой случай. В начале 1950-х Великий кормчий приказал Звереву обложить колхозы дополнительными налогами.
«Сталин полушутя-полусерьезно сказал ему:
- Достаточно колхознику курицу продать, чтобы утешить Министерство финансов.
- К сожалению, товарищ Сталин, это далеко не так, - некоторым колхозникам, чтобы уплатить налог, не хватило бы и коровы, - ответил Зверев.
Сталину ответ не понравился, он оборвал министра и сказал, что он, Зверев, не знает истинного положения дел (…) и повесил трубку… Занятая Зверевым позиция, как и следовало ожидать, вызвала раздражение Сталина.»
Гнев вождя - это было очень и очень серьезно; все знали, что Сталин скор на расправу и боялись его до рези в желудке. Тем не менее Зверев настоял на своём. Была создана целая комиссия в ЦК. Она подробно разбирала все «за» и «против», многие откровенно мандраживали, но Зверев привёл такие неубиваемые аргументы, что Сталин в итоге вынужден был признать его правоту. Более того, он согласился урезать прежний сельхозналог на одну треть…
Уже с середины войны Зверев начал постепенно восстанавливать экономику страны. За счёт режима жесточайшей экономии он добился бездефицитного бюджета на 1944 и 1945 годы и полностью отказался от эмиссии.
И всё равно - к победному маю в руинах лежала не только половина страны, но и вся советская экономика.
Без полноценной реформы - обойтись было никак невозможно; на руках у населения скопилось слишком много денег; почти 74 миллиарда рублей - в 4 раза больше, чем было до войны.
То, что сделал Зверев - ни до него, ни после повторить ещё не удалось никому; в рекордные сроки, за одну лишь неделю, из оборота было изъято три четверти всей денежной массы. И это - без каких-либо серьёзных потрясений и катаклизмов.
Спросите у стариков, какая из реформ - Зверева, Павлова или Гайдара - запомнилась им больше всего; ответ - предрешён заранее.
Обмен старых рублей на новые проводился с 16-го декабря 1947-го в течении недели. Деньги меняли без каких-либо ограничений, из расчёта один к десяти (новый рубль за старую десятку); хотя понятно, что большие суммы моментально привлекали внимание людей в штатском. С этим были связаны многочисленные махинации, когда работники торговли и общепита, спекулянты, чёрные маклеры легализовывали свои капиталы, скупая в огромном количестве товары и продукты.
Несмотря на то, что подготовка к реформе держалась в секрете (сам Зверев, согласно легенде, даже запер в ванной собственную жену, и приказал сделать то же заместителям), полностью избежать утечек не удалось.
Накануне обмена в столичных магазинах было раскуплено большинство товаров. В ресторанах - стоял дым коромыслом; денег никто не считал. Даже в Узбекистане с прилавков смели последние запасы неходовых прежде тюбетеек.
У сберкасс - выстроились очереди; при том, что вклады переоценивались вполне гуманно. До 3 тысяч рублей - один к одному; до 10 тысяч - с уменьшением на одну треть; свыше 10 тысяч - один к двум.
Впрочем, в основной своей массе люди пережили реформу спокойно; у среднестатистического советского гражданина - больших денег отродясь не водилось, да и к любым испытаниям он давно привык.
«При проведении денежной реформы требуются известные жертвы. - писалось в постановлении Совмина и ЦК ВКП (б) от 14 декабря 1947-го, - Большую часть жертв государство берёт на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более, что это будет последняя жертва.»
Одновременно с реформой власти отменили карточную систему и нормирование; хотя в Англии, например, карточки продержались аж до начала 1950-х. По настоянию Зверева цены на основные товары и продукты были сохранены на уровне пайковых. (Другое дело, что прежде - их успели поднять.) В результате - продукты резко стали дешеветь и на колхозных рынках.
Если в конце ноября 1947 года килограмм рыночной картошки в Москве и Горьком стоил 6 рублей, то после реформы он упал до рубля семидесяти и рубля девяносто соответственно. В Свердловске литр молока прежде продавали по 18 рублей, теперь - по 6. Вдвое подешевела говядина.
Между прочим, перемены к лучшему этим не закончились. Ежегодно и почему-то 1 апреля (эта традиция будет нарушена лишь в 1991-м) правительство опускало цены (Павлов же с Горбачевым, наоборот, их подняли). С 1947 по 1953 годы цены на говядину снизились в 2,4 раза, на молоко - в 1,3 раза, на сливочное масло - в 2,3 раза. В общей массе продовольственная корзина подешевела за это время в 1,75 раза; даром, что ни в какое сравнение не шла с той, что уже в наше время установит Ельцин. В смысле - сталинская корзина была гораздо вместительнее.
Зная всё это, очень занятно слушать сегодня либеральных публицистов, рассказывающих ужасы про послевоенную экономику. Нет, жизнь в те времена изобилием и сытостью, конечно, не отличалась. Вопрос только, с чем сравнивать.
И в Англии, и во Франции, и в Германии - да вообще, в Европе - было в финансовом смысле ещё тяжелее. Из всех воевавших стран Россия первой сумела восстановить своё хозяйство и оздоровить денежную систему; и в этом - несомненная заслуга министра Зверева, забытого героя забытой эпохи…
Уже к 1950 году национальный доход СССР вырос практически вдвое, а реальный уровень средней зарплаты - в 2,5 раза, превысив даже довоенные показатели.
Наведя порядок в финансах, Зверев приступил к следующему этапу реформы; к укреплению валюты. В 1950 году рубль был переведён на золотую основу; его приравняли к 0,22 граммам чистого золота. (Грамм, стало быть, стоил 4 рубля 45 копеек.)
В те времена популярнейшая басня Сергея Михалкова «Рубль и доллар» (он написал её в 1952-м) о встрече двух противоборствующих валют звучала на полном серьёзе, безо всякой иронии:
«…И всем врагам назло я крепну год от года.
А ну, посторонись - Советский рубль идёт!»
Зверев не только укрепил рубль, но и снизил его отношение к доллару. Раньше курс был 5 рублей 30 копеек, теперь стал - ровно четыре. Вплоть до следующей денежной реформы 1961 года эта котировка сохранялась в неизменности.
К проведению новой реформы Зверев тоже долго готовился, но осуществить её не успел. В 1960-м, из-за тяжелой болезни он был вынужден выйти в отставку, поставив таким образом своеобразный рекорд политического долголетия: 22 года - в кресле главного финансиста страны.
22 года - это целая эпоха; от Чкалова до Гагарина. Эпоха, которая могла сложиться намного тяжелей и голоднее, если бы не Арсений Зверев… (с)