Норберт Винер (англ. Norbert Wiener; 26 ноября 1894, Колумбия, штат Миссури, США — 18 марта 1964, Стокгольм, Швеция) — американский учёный еврейского происхождения, выдающийся математик и философ, основоположник кибернетики и теории искусственного интеллекта.
Норберт Винер родился в еврейской семье. Родители матери, Берты Кан, были выходцами из Германии. Отец ученого, Лео Винер (1862 — 1939), изучал медицину в Варшаве и инженерное дело в Берлине, а после переезда в США стал в итоге профессором на кафедре славянских языков и литературы в Гарвардском университете.
В 4 года Винер уже был допущен к родительской библиотеке, а в 7 лет написал свой первый научный трактат по дарвинизму. Норберт никогда по-настоящему не учился в средней школе. Зато 11 лет от роду он поступил в престижный Тафт-колледж, который закончил с отличием уже через три года получив степень бакалавра искусств.
В 18 лет Норберт Винер уже числился доктором наук по специальности «математическая логика» в Корнельском и Гарвардском университетах. В девятнадцатилетнем возрасте доктор Винер был приглашён на кафедру математики Массачусетского технологического института.
В 1913 году молодой Винер начинает своё путешествие по Европе, слушает лекцииРассела и Харди в Кембридже и Гильберта в Гёттингене. После начала войны он возвращается в Америку. Во время учёбы в Европе будущему «отцу кибернетики» пришлось попробовать свои силы в роли журналиста околоуниверситетской газеты, испытать себя на педагогическом поприще, прослужить пару месяцев инженером на заводе.
В 1915 году он пытался попасть на фронт, но не прошёл медкомиссию из-за плохого зрения.
С 1919 года Винер становится преподавателем кафедры математики Массачусетского технологического института.
В 20—30 годах он вновь посещает Европу. В теории радиационного равновесия звёзд появляется уравнение Винера-Хопфа. Он читает курс лекций в пекинском университете Цинхуа. Среди его знакомых — Н. Бор, М. Борн,Ж. Адамар и другие известные учёные.
В 1926 году женился на Маргарет Енгерман.
Перед второй мировой войной Винер стал профессором Гарвардского, Корнельского, Колумбийского, Брауновского, Геттингенскогоуниверситетов, получил в собственное безраздельное владение кафедру в Массачусетском институте, написал сотни статей по теории вероятностей и статистике, по рядам и интегралам Фурье, по теории потенциала и теории чисел, по обобщённому гармоническому анализу… Во время второй мировой войны, на которую профессор пожелал быть призванным, он работает над математическим аппаратом для систем наведения зенитного огня (детерминированные и стохастические модели по организации и управлению американскими силами противовоздушной обороны). Он разработал новую действенную вероятностную модель управления силами ПВО.
«Кибернетика» Винера увидела свет в 1948 году. Полное название главной книги Винера выглядит следующим образом «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине».
За несколько месяцев до смерти Норберт Винер был удостоен Золотой Медали Учёного, высшей награды для человека науки в Америке. На торжественном собрании, посвящённом этому событию, президент Джонсон произнёс: «Ваш вклад в науку на удивление универсален, ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного учёного». При этих словах Винер достал носовой платок и прочувственно высморкался.
В вашем браузере отключен Javascript.Чтобы произвести расчеты, необходимо разрешить элементы ActiveX!
Анатолий Ушаков, д. т. н., проф. каф. систем управления и информатики, Университет «ИТМО» - [email protected]
Исторический опыт развития научной мысли показывает, что если ее носитель углубленно занят научной работой, то со временем он становится естественным системным аналитиком, что обычно приводит к прорывным научным результатам. Одним из примеров этого в XX в. явилась кибернетика, или наука об управлении и связи в машинах и живых организмах как основа материалистической кибернетической философии, созданной американским ученым с российскими корнями Норбертом Винером (Norbert Wiener).
Рис. 1. Норберт Винер у доски
По мнению биографов, Норберт Винер (рис. 1) является классическим примером вундеркинда. Он родился в г. Колумбия (шт. Миссури, США) 26 ноября 1894 г. Его родители эмигрировали в США в конце XIX в. Отец был уроженцем г. Белосток Гродненской губернии Российской империи, впоследствии ставшим профессором и заведующим кафедрой славянских языков и литературы старейшего в США Гарвардского университета.
Рис. 2. Норберт Винер в юности
Мальчик рос в многодетной семье, где отец сознательно готовил его к научной карьере. В результате Норберт уже в девять лет поступает в среднюю школу, а в 14 лет заканчивает колледж, затем продолжает образование в Гарвардском и Корнельском университетах и становится доктором философии по специальности «математическая логика». Самостоятельно овладевает пятью иностранными языками, включая китайский, и с головой погружается в мыслительную деятельность, отдаляясь от своих сверстников, что усугубляется острой близорукостью и природной неуклюжестью (рис. 2). Поэтому он воспринимался соучениками как неуравновешенный вундеркинд, что с годами не помешало ему стать доброжелательным и теплым в общении человеком.
Рис. 3. Винер в аудитории МТИ с макетом трицикла
Норберт продолжил свое образование в лучших европейских университетах Кембриджа и Геттингена, посещая лекции и семинары Бертрана Рассела (Bertrand Russell), Годфри Харди (Godfrey Hardy), Эдмунда Ландау (Edmund Landau) и Давида Гильберта (David Hilbert). С началом Первой мировой войны вернулся в США, работал в нескольких университетах, в редакциях газет и даже на военном заводе, был зачислен в армию, откуда по причине близорукости вскоре уволен. Не переставал заниматься наукой и, наконец, в 1919 г. был принят ассистентом кафедры математики (где позднее стал профессором) Массачусетского технологического института (МТИ), с которым и была связана вся его последующая жизнь (рис. 3). В своей книге «Я - математик» Винер писал, что обязан «…МТИ возможностью работать и размышлять обо всем, что меня интересует».
Основные работы Винера в двадцатые годы связаны со статистической механикой, векторными пространствами (пространства Банаха-Винера), дифференциальной геометрией, задачей о распределении простых чисел, теорией потенциала, гармоническим анализом с приложениями к задачам электротехники и квантовой теории. В это же время Норберт Винер определил так называемый винеровский процесс. Несколько позже он начал сотрудничать с одним из конструкторов аналоговых вычислительных машин Ванневаром Бушем (Vannevar Bush), что впоследствии очень ему помогло в работах над цифровыми машинами. Винер предложил идею нового гармонического анализатора, которую Буш впоследствии претворил в жизнь.
Рис. 4. Винер с женой в Индии (1955 г.)
В 1926 г. Винер женился на Маргарет Эндеман (Margaret Engemann) из немецкой семьи, и они отправились в свадебное путешествие по Европе, где Винер познакомился со многими видными европейскими математиками. Норберт Винер был убежден, что умственный труд «изнашивает человека до предела», поэтому должен чередоваться с физическим отдыхом. Он всегда пользовался любой возможностью совершать прогулки, плавал, играл в различные игры, с удовольствием общался с не математиками, занимался со своими двумя детьми (рис. 4).
С началом Великой депрессии в США Винер не прекращал научной работы, воспитывая учеников, среди которых самыми известными стали китаец Юк-Винг Ли (Yuk-Wing Lee) и японец Шикао Икехара (Shikao Ikehara), с которыми он впоследствии тесно сотрудничал (рис. 5).
Рис. 5. Винер со своим учеником Ю. В. Ли (слева) и коллегой по МТИС А. Г. Бозе (A. G. Bose)
Благодаря поддержке Г. Харди и эмигрировавшего из СССР видного математика Якова Давидовича Тамаркина работы Винера стали хорошо известны в Америке. Он был избран вице-президентом американского математического общества. В предвоенные годы особо значимыми оказались совместная работа с немецким математиком Эберхардом Хопфом (Eberhard Hopf) (уравнения Винера-Хопфа), важная для задач прогнозирования; статьи по обобщенному гармоническому анализу; участие в семинаре физиолога Артуро Розенблюта (Arturo Rosenblueth), который сыграл важную роль в формировании у Норберта Винера идей кибернетики, чтение лекций в пекинском университете Цинхуа.
Во время Второй мировой войны Норберт Винер работает в радиационной лаборатории МТИ, где создавались первые зенитные радиолокационные системы. Он исследует задачу движения самолета при зенитном обстреле и занимается разработкой проблем автоматического управления огнем зенитной артиллерии с учетом прогнозирования, что убедило Винера в важной роли обратной связи (которая играет существенную роль и в человеческом организме), а также в необходимости проектирования управляющей вычислительной машины. По его мнению, такие машины «должны состоять из электронных ламп, а не из зубчатых передач или электромеханических реле. Это необходимо, чтобы обеспечить достаточно быстрое действие». Кроме того, в них «должна использоваться более экономичная двоичная, а не десятичная система счисления». Машину, полагал Норберт Винер, нужно наделить определенной самостоятельностью для корректировки своих действий и самообучения, она должна стать «думающей».
В голове Винера уже давно зрела мысль написать книгу и рассказать в ней об общности законов, действующих в области автоматического регулирования, организации производства и в нервной системе человека. Первым наброском кибернетического метода стала статья 1943 г. , а с 1946 г. он стал вплотную заниматься книгой. Сразу же возникла трудность с заглавием, уж слишком необычно было содержание. Требовалось найти слово, связанное с управлением, регулированием. Пришло на ум греческое, похожее на «рулевой» корабля, что по-английски звучит как «кибернетика». Так Норберт Винер его и оставил.
Знаменитая книга Винера вышла в 1948 г. в нью-йоркском, а затем и во французском издательстве. В это время он уже страдал катарактой, помутнением хрусталика глаза, и плохо видел. Отсюда многочисленные ошибки и опечатки в тексте издания. С выходом в свет этой книги Норберт Винер, как принято говорить, «проснулся знаменитым». Книга сразу же была переведена на многие языки, что способствовало развертыванию интенсивных исследований по проблемам, сформулированным в этом труде.
На русском языке книга вышла в СССР только в 1958 г. и была встречена достаточно неоднозначно. Так, в книге профессор М. А. Быховский вспоминает, что в 1952 г. один из крупных советских ученых в области связи писал: «Винер и другие, исходя из внешней, поверхностной аналогии и спекулируя на нечеткости и двусмысленности некоторых терминов и понятий, пытаются перенести закономерности радиосвязи на биологические и психологические явления, говорят о «пропускной способности» человеческого мозга и т. д. Естественно, все эти попытки придать кибернетике наукообразный характер с помощью заимствованных из других областей терминов и понятий отнюдь не делают кибернетику наукой, она остается лжетеорией, созданной реакционерами от науки и философствующими невеждами, находящимися в плену идеализма и метафизики…».
В свою очередь в это же время один из советских авторов, написавший самые толстые книги по теории автоматического регулирования, в предисловии к своему очередному труду писал: «Попытка буржуазных ученых отождествить человека и машину ничего, кроме возмущения, не может вызвать в сердцах советских людей». Тем не менее основная часть настоящих советских ученых все понимала, продолжала вести научную работу, ожидая лучших времен. Они наступили после запуска первого советского спутника Земли в 1957 г. и последующего выхода русскоязычной версии книги Норберта Винера. В институтских аудиториях зазвучало слово «кибернетика», в учебных планах подготовки инженеров по специальностям, связанным с автоматикой и телемеханикой, появились дисциплины «Основы кибернетики», «Техническая кибернетика» и т. д. Были организованы факультеты и кафедры с «кибернетическими» названиями, Академия наук СССР стала издавать «Кибернетический сборник», при ее президиуме организован Совет по кибернетике, на телевидении проводились публичные дискуссии «Может ли машина думать?».
Рис. 6. Винер с А. А. Ляпуновым (слева) и Г. М. Франком в Москве (1960 г. )
Более того, вклад советских ученых А. Н. Колмогорова, В. А. Котельникова, В. И. Сифорова, Р. Л. Стратоновича, А. Я. Хинчина в развитие теории связи и стохастических процессов, а также А. А. Андронова, В. С. Кулебакина, А. А. Красовского, Н. Н. Красовского, А. М. Летова, А. И. Лурье, М. В. Меерова, Б. Н. Петрова, Е. П. Попова, А. А. Первозванского, Л. С. Понтрягина, А. А. Фельдбаума, Я. З. Цыпкина, В. А. Якубовича в развитие теории управления был замечен мировым научным сообществом, занятым проблемами кибернетики. Первый конгресс Международной федерации по автоматическому управлению (ИФАК) был проведен именно в Москве, в 1960 г., при этом ее президентом в то время был А. М. Летов. На этот конгресс был приглашен и Норберт Винер, которого с интересом встречали видные советские ученые и общественные деятели. Его приглашали с лекциями, докладами, публиковали статьи, отмечали его заслуги (рис. 6).
Оглядываясь на то уже далекое послевоенное время, невольно задаешься вопросом, какие же факторы определили тогда появление этой «революционной книги»?
Первым фактором было время. Закончилась кровопролитная Вторая мировая война. Ее участники залечивали нанесенные раны. Научная мысль входила в мирное созидательное русло. Ученые мира, занимавшиеся теорией и практикой управления и связи, были готовы к прорывному шагу.
Вторым фактором было появление в научном сообществе индивидуальности, обладавшей уникальными знаниями, необыкновенной работоспособностью, широтой научных взглядов и интересов, опытом приложения своих знаний в таких сферах, как теория стохастических процессов, теория прогнозирования, спектральный анализ, теория связи, теория вычислительных систем, теория и практика управления артиллерийской стрельбой по подвижным целям, нейрофизиология. Такой индивидуальностью был Норберт Винер.
Третьим фактором стало достигнутое к тому моменту состояние развития теории и практики автоматического управления. Основоположниками современной теории управления ученые мира и сам Норберт Винер считали английского физика, создателя классической электродинамики Д. К. Максвелла, российских ученых И. А. Вышнеградского и А. М. Ляпунова, теплотехника А. Б. Стодола (A. B. Stodola), математиков Э. Д. Рауса (E. J. Routh) и А. Гурвица (A. Hurwitz), специалистов по электрическим цепям Г. В. Боде (H. W. Bode) и Г. Т. Найквиста (H. T. Nyqvist). Мощным вкладом в инструментарий теории управления стала книга американских инженеров Х. М. Джеймса, Н. Б. Никольса и Р. С. Филлипса .
Четвертым фактором было достигнутое к тому моменту состояние развития стохастической теории связи, теории информации и теории передачи информации. Здесь большой вклад принадлежит самому Норберту Винеру и Клоду Шеннону (Claude Shannon), опубликовавшему в 1948 г. фундаментальную работу по теории информации и ее передаче .
Пятым фактором стало достаточно успешное решение к тому моменту проблемы оптимальной линейной фильтрации и стохастического прогнозирования, решенной независимо А. Н. Колмогоровым и Норбертом Винером. Говоря об этом системном факторе, следует затронуть этическую сторону научного процесса, положительно характеризующую создателя кибернетики. В своей книге Винер признал: «Когда я писал свою первую работу по теории прогнозирования, я не предполагал, что некоторые из основных математических идей этой статьи уже опубликованы до меня.<…> Колмогоров не только независимо разобрал все основные вопросы в этой области, но и был первым, опубликовавшим свои результаты».
Основная заслуга Норберта Винера, как автора знаменитой книги, состоит в том, что он связал информацию и процесс управления в единый содержательный модуль. Не может быть качественных результатов управления при использовании в его организации некачественной информации, это должен помнить каждый, кому выпала участь управлять машинами, живыми организмами или социальными структурами.
Каждая талантливая личность обычно талантлива многогранно. Это относится и к Норберту Винеру. Помимо научных работ, его перу принадлежат и художественные произведения. Список его беллетристики насчитывает около десятка трудов, и все они с добротным кибернетическим подтекстом, они требуют от читателя большого внимания при чтении.
В 1964 г. Норберта Винера удостоили высшей для ученых США правительственной награды «Национальной научной медали США». Тогдашний президент США Линдон Джонсон, вручая награду, сказал: «Ваш вклад в науку на удивление универсален, Ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, Вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного ученого». Однако Норберт Винер при этом громко сморкался и не услышал, что сказал президент в его адрес. В этом же году 18 марта Норберт Винер скончался, немного не дожив до своего семидесятилетия.
Имя Норберта Винера всегда будут помнить в научном сообществе, но он будем памятен и простым гражданам словом «кибернетика», потому что всякий раз, когда надо усилить характеристику какой-либо новой антропогенной разработки, ее авторы будут стремиться приписывать ей частичку «кибер».
Вконтакте
Литература
- Винер Н. Я - математик. М.: Наука.
- Rosenbluelh А., Wiener N., Bigelow J. Behavior, Purpose and Teleology //Philosophy of Science. Baltimore, 1943, vol. 10, No 1.
- Wiener N. Cybernetics: Or control and communication in the animal and the machine. Paris: Hermann & Cie & Camb. Mass.: MIT Press. 1948.
- Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. М.: Советское радио. 1958.
- Быховский М. А. Пионеры информационного века. История развития связи. М.: Техносфера. 2006.
- Theory of Servomechansms /ed. H. M. James, N. B. Nichols, R. S. Phillips. New York, Toronto, London: McGrow-Hill. 1947.
- Shannon C. E. A Mathematical Theory of Communication // Bell System Technical Journal. 1948. vol. 27.
Мальчишкой я выцыганил у кого-то из многомудрых маминых знакомых тёмно-бордовую книжку, на обложке которой красовалось загадочное слово "Кибернетика". Книжка поселилась на моих личных полках, которым принадлежало всё свободное пространство десятиметровой комнаты, и во многом определила дальнейшую судьбу своего обладателя. Произошло это отнюдь не вследствие созвучности идей Винера моему придуманному миру. От первой до последней страницы я прочитал "Кибернетику или управление и связь в животном и машине" только когда готовил вступительную часть к своему диплому, название которого воспроизвести возьмусь вряд ли (что-то там про использование теории распознавания образов при построении математической модели рентгенорадиометрического экспресс-анализа руд цветных металлов). Так что же заставило меня с трогательной нежностью относиться к этой книге? Как ни забавно, причиной тому была история другой замечательной книги. Мой папа (утащивший после развода с мамой всю любовно собранную им библиотеку) считал своим долгом пристально следить за моим умственным развитием. В моём реестре значились Лем, Стругацкие, Шекли, Брэдбери и иже с ними. Но вот однажды он торжественно вручил мне книжку некоего Робина Джорджа Коллингвуда, английского философа и историка культуры. Я привычно открыл книгу посредине и: заскучал. Этот дядя был мне не по зубам. Но поскольку я уже лежал на диване с книгой в руках (и не желал вставать), то решил хотя бы одолеть предисловие, собственноручно написанное автором. История, изложенная там, поразила настолько, что мне вдруг мучительно захотелось хотя бы немного стать похожим на маленького Робина. А было так: строгий отец велел слугам запереть провинившегося будущего лорда Коллингвуда в библиотеке, проказник воспользовался ситуацией и вскарабкался по лестнице на самую верхнюю книжную полку, скинув с неё целый ворох бесценных фолиантов. Ну кто из нас в детстве не прятался в шкафу? Устраиваясь поудобнее на книжной полке, мальчик собрался положить под голову толстенный том в кожаном переплёте. И тут взгляд его упал на заглавие. Прочитать его он не смог, буквы были незнакомыми. Перелистав книгу, Робин убедился, что текст напечатан на том же неведомом языке. Книга манила и, уложив её себе под голову, мальчик уснул с мыслью, что посвятит изучению таинственных текстов всю жизнь. Так оно и вышло. Та книга была "Диалогами" Платона. Моя - "Кибернетикой" Винера. Я ещё не читал её. Но я о ней уже думал. Странные ощущения. Странные книги.
Наш герой, Норберт Винер, завершил свой первый фундаментальный труд (вышеупомянутую "Кибернетику") в возрасте 54 лет. Подобная выдержка замечательным образом характеризует вечно сомневающегося во всём большого учёного. Думаю, читатель сумеет по достоинству оценить степень "выстраданности" материалов, преподнесённых в самой известной книге Винера, если вспомнит первые главы биографии "отца кибернетики".
Родители Норберта были выходцами из небольшого городка Белосток в Белоруссии. Слыли они людьми солидными и разумными, обладали достаточно высоким социальным статусом и немалым достатком. Семейство Винеров не стало дожидаться ни погромов, ни Первой Мировой, ни братоубийственной Гражданской. На исходе девятнадцатого столетия они покинули всё ещё внешне спокойную и вполне благополучную Россию, и перебрались в Штаты. Глава семейства, Лео Винер, вскоре устроился профессором на кафедре славянских языков и литературы в Гарвардском университете. Позже он прославится как ведущий специалист по вопросам языковой интерференции, и его внимание переключится на африканцев и индейцев, но в первые годы эмиграции среди высоколобых коллег он стал широко известен как переводчик на английский бессмертного разоблачительного труда Александра Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву" и отец очаровательного карапуза.
Ребёнок, названный на американский манер Норбертом, появился на свет 26 ноября 1894 года. Сей факт был зафиксирован федеральными властями в книге приходов и расходов человеческих жизней округа Колумбия штата Миссури. Я не знаю был ли он обрезан, посему доверяю вам судить, имеет ли Винер-младший право на главу в книге "Знаменитые евреи". (Впрочем, бывший майор советских танковых войск, Паша Андреев, ради хохмы обрезанный во время боевых действий в Афганистане своим другом, военным хирургом Двужильным, уверял меня, что "все амери
канцы своих детей обрезают ещё в детстве").
Лео с первых дней начал нервно суетиться вокруг сына, придирчиво наблюдая за его рефлексами, в естественном для всякого отца стремлении обнаружить явные признаки гениальности у своего чада. Практикующий профессор Винер обрушился на невинного ребёнка со всей непоколебимостью новейших учебно-воспитательных методик. Мальчик учился говорить и думать одновременно на нескольких языках, а читать начал едва ли не раньше, чем освоил нелёгкое искусство перемещения на своих двоих. В 4 года он уже был допущен к родительской библиотеке, а в 7 лет написал свой первый научный трактат по дарвинизму. Таким образом, напоминаю, между первой научной работой и первым публичным трудом случились почти полвека тягостных раздумий. Однако интересы юного гения не ограничивались вопросами биологии и происхождения рода человеческого. Он с одинаковым увлечением цитировал терцины Данте и лженаучные монологи сказочного Паганеля. Ему грезились глубины ада и населённые неведомыми существами таинственные земли в возрасте, когда нормальным детям снятся сладкие розовые петушки и первые буквы алфавита. Домашнее воспитание не прошло даром.
Норберт никогда по-настоящему не учился в средней школе. Зато 11 лет от роду он поступил в престижный Тафт-колледж, который закончил с отличием уже через три года. Половозрелые студенты посматривали на 14-летнего бакалавра с недоумением, граничащим с желанием немедленно дать по шее. Но юркий пухлый очкарик привычно вжимал непропорционально большую голову в узкие плечи и почти всегда умудрялся ускользнуть от своих недоброжелателей. Юному Норберту доставалось порой и в словесных перепалках. Гордую еврейскую фамилию Винер (по-немецки wiener - венец) не так-то просто носить по коридорам американского учебного заведения в тинейджерском возрасте. Прямолинейные янки во все времена не очень разбирались в тонких лингвистических нюансах, поэтому словом "wiener" они для краткости называли немецкие копчёные колбаски "wienerwurst", а впоследствии придали этому слову и вовсе неприличное значение. (Если вы когда-нибудь слышали от американца детсадовского возраста жалостливое "Mammy, my wee-wee want pee-pee", то поймёте, о каком значении я веду речь.) Впрочем, Норберту (не смотря на заслуги папаши именно на ниве словесности) не было дела до языковых тонкостей. Он тихо бесился и обещался со временем отыграться на потомках злокозненных обидчиков.
Так, в забавах, незаметно пробегали дни, и к 18 годам Норберт Винер уже числился доктором философии по специальности "математическая логика" в Корнельском и Гарвардском университетах. В девятнадцатилетнем возрасте доктор Винер был приглашён на кафедру математики Массачусетского Технологического Института, "где он и прослужил до последних дней своей малоприметной жизни". Так или примерно так можно было бы закончить биографическую статью об отце современной кибернетики. И всё сказанное было бы правдой, кабы не одна закавыка: если математику Винеру и удалось спрятаться от человечества, то спрятался он в тени собственной славы.
Отец развил в Норберте болезненную страсть к ученью. "Когда я переставал учиться хотя бы на минуту, мне казалось, что я перестаю дышать. Это было сродни тупому инстинкту", - вспоминал Винер уже в старшем возрасте. Вскоре ассистенту профессора Н.Винеру удалось убедить кафедральное начальство направить его в Европу для "повышения квалификации". И снова он учился. В Кембридже - у великого Рассела и чудаковатого Харди, в Геттингене - у дотошного Гильберта. Сказать "и был любимым учеником" мало, говорить же о соучастии в создании современной математики и банально, и неоправданно в то же время. Норберт взрослел, впервые в жизни он обрёл самостоятельность. Оказавшись недосягаемым для заботливой родительской длани, ему захотелось в одночасье наверстать упущенное за годы "одарённого детства" (его собственное выражение). Нет, он не пустился во все тяжкие. Отнюдь. Наш юноша был слишком стеснителен и неуклюж для романтических приключений. Винер позволил себе гораздо больший грех. Он усомнился в своём математическом призвании. Будущему "отцу кибернетики" пришлось попробовать свои силы в роли журналиста околоуниверситетской газетки, испытать себя на педагогическом поприще, прослужить пару месяцев инженером на заводе. При этом он параллельно посещал литературные кружки (где в те
годы крутилось немало выходцев из России). Впрочем, довольно скоро Норберт разочаровался в попытках изменить судьбу и вернулся в Штаты, в стены родной кафедры. В Европе шла война, это мешало сосредоточиться.
Как-то Норберт Винер столкнулся с одним из своих студентов около университетского кампуса. Они перекинулись парой приветственных фраз и вскоре увлеклись обсуждением насущных математических проблем. По окончании беседы Винер виновато взглянул на студента и спросил: "Простите, а с какой стороны я пришёл сюда?" Студент почтительно указал направление. "Ага. Значит, я ещё не ел", - с грустью констатировал профессор. Не совсем анекдот.
Там, в МТИ, Винеру удалось "плодотворно переждать смутное время" между Первой и Второй Мировыми войнами. Пока вся Америка то трепетала в голодном отчаянии, то утешалась великодержавной эйфорией, "чистый учёный" делал своё дело. Он успел стать профессором Гарвардского, Корнельского, Колумбийского, Брауновского, Геттингенского и прочих университетов, получил в собственное безраздельное владение кафедру в Массачусетском институте, написал сотни статей по теории вероятностей и статистике, по рядам и интегралам Фурье, по теории потенциала и теории чисел, по обобщённому гармоническому анализу и прочее, и прочее. Это были счастливейшие годы в его жизни. Он был молод, полон творческих планов, талантлив и совершенно никому не известен. Его труды носили чисто академический характер и могли изумлять коллег, но ни коим образом не тревожили прочую часть человечества.
Всё изменилось с приходом Гитлера к власти в Германии. Винер не был таким уж отшельником, социальные проблемы волновали его не только с точки зрения математического моделирования. Волны еврейских эмигрантов, хлынувших в 30-е годы через океан в Новый Свет, принесли с собой затхлый запах смерти. Америка втягивалась в новую войну, на которую профессор пожелал быть призванным. Нет, он не ходил в атаки и даже не управлял радаром (как Дуг Энгельбарт), ему не было присвоено никакого армейского звания. Норберт Винер не покидал пределов собственной кафедры. Просто сместились акценты. Теперь основное внимание учёного было уделено построению детерминированных стохастических моделей по организации и управлению американскими силами противовоздушной обороны. Винер первым предложил отказаться от практики ведения огня по отдельным целям (что имело крайне низкий КПД в условиях реального боя батареи зенитных установок против эскадрильи вражеских самолётов). Он разработал новую действенную вероятностную модель управления силами ПВО. Задача была столь же сложна, сколь и интересна. И совершенно невыполнима, на первый взгляд, без применения сегодняшней компьютерной техники. Действительно, какая песня без баяна, какая ракета без самонаведения?
Но война закончилась. И военный термин "самонаведение" уступил дорогу мирному слову "самообучение". С привычным азартом Винер делился теперь с коллегами наблюдениями из жизни микки маусов. История эта сегодня стала хрестоматийной и называется она так: "Мышь в лабиринте". Действительно, если грызун (привычный к запутанным норам) попадает впервые в новый лабиринт, то ведёт себя следующим образом: тыркается во все дыры, запоминая неверные ходы и не повторяя их. Так, рано или поздно, он добирается до цели (кусочек сыра, вожделенная самка, дверь в иной мир и т.п.). Если же его выпустить в этот лабиринт ещё раз, он уже безошибочно пройдёт весь путь из пункта А в пункт В. Вывод? Мышь в лабиринте - пример самообучающейся системы. Оставалось создать (или хотя бы в деталях описать) эдакую искусственную мышь. За что Винер и взялся с присущим ему пылом.
Свои лекции профессор Норберт Винер обычно начинал с того, что снимал с носа очки, доставал из кармана носовой платок и шумно сморкался, потом пару минут обшаривал пространство в поисках мела, находил его, отворачивался спиной к аудитории и без предисловий записывал нечто на доске. Потом бормотал что-то вроде "неверно, всё неверно", стирал и записывал снова. Всё это могло повторяться вплоть до окончания лекции. За пару минут до звонка, Винер произносил: "Вот! Тут мы на сегодня могли бы поставить точку!" Доставал платок, сморкался и, не глядя на аудиторию, удалялся из лекционного зала. Из воспоминаний известного физика С.К.Чена.
"Кибернетика" Винера увидела свет в 1948 году. Она практически сразу была
признана мировой научной общественностью "трудом из ряда вон:", переведена на десятки языков, однако понимание величия этого творения пришло много позже. Читать "Кибернетику" трудно (впрочем, с этого я начал данный текст). Читателю нужно неплохо разбираться и в математической логике, и в нейрофизиологии, и в статистике, и в инженерии, и в философии, чтобы оценить её по достоинству. Фундаментальный труд? Ну и что? Я знаю очень многих хороших программистов, которые даже не держали "Кибернетику" в руках. Точнее так, я знаю очень немногих программистов, которые её в руках держали. Читали, так вообще единицы! Что такое "кибернетика"? Платон (казалось бы, случайно упомянутый выше) утверждал, что словом, похожим на это, финикийцы обозначали сложнейшую науку своего времени, науку судовождения. Если бы Платон и Винер могли встретиться не только на книжной полке, древний грек изменил бы собственное мнение (истина дороже!). По Винеру, кибернетика - это наука об управлении, связях и обработке информации в технике, живых организмах и человеческом обществе. Наука, позволяющая творить искусственный интеллект. Наука, позволяющая управлять искусственным интеллектом.
В спецхране можно было получить секретный отчёт Винера Правительству США по теории экстраполяции случайных последовательностей и процессов. Отчёт был издан в ярко-жёлтой обложке и среди математиков, имевших доступ к этому материалу и испытывавших немалые трудности при чтении этого отчета, получил название "жёлтой опасности". Из воспоминаний профессора МГУ В.Тихомирова.
Винер полагал очевидным, что многие концептуальные схемы, определяющие поведение живых организмов при решении конкретных задач, практически идентичны схемам, характеризующим процессы управления в сложных технических системах. Более того, он убедительно доказывал, что социальные модели управления и модели управления в экономике могут быть проанализированы на основе тех же общих положений, которые разработаны в области управления системами, созданными людьми. Эти идеи получили развитие в очередном "популярно-математическом" труде, известном в русском переводе как "Кибернетика и общество". И хотя Винер совершенно искренне считал социальные науки "наихудшей областью для подтверждения законов кибернетики", творцы коммунистической идеи надолго заперли его труды в спецхран, опасаясь именно "социально-политических последствий" проведения его идей в жизнь. Ситуация несколько улучшилась в 60-е годы, когда, сидя в тени транспаранта "Кибернетику - на службу коммунизму!", просвещённый гомо-советикус, поражаясь собственной безграничной смелости, зачитывался "Понедельником" Стругацких. Что же до прочего мира, то Винера почитали как великого современника, осыпали его наградами, всячески требовали от него соучастия в развитии кибернетических идей. Совместно с Клодом Шенноном Винер заложил основы современной теории информации (кстати, слово "бит" - тоже их придумка). В лучах славы "отца кибернетики" могли греться целые академии. И тут, как показалось многим, "старик спятил". Авторитетнейший Винер публикует подряд два произведения, роман "Искуситель" и философский трактат "Творец и Голем", в которых недвусмысленно даёт понять человечеству, что не только напуган разбуженной им стихией "нечеловеческой мысли", но и готов предложить свои услуги по изничтожению дьявольского творения.
За пару месяцев до смерти Норберт Винер был удостоен Золотой Медали Учёного, высшей награды для человека науки в Америке. На торжественном собрании, посвящённом этому событию, президент Джонсон произнёс: "Ваш вклад в науку на удивление универсален, ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного учёного:" При этих словах Винер достал носовой платок и прочувственно высморкался.
Он тихо умер весной 64-го года в Стокгольме. Голем пережил своего Творца.
Я понял, что наука - это призвание и служение, а не служба. Я научился люто ненавидеть любой обман и интеллектуальное притворство и гордиться отсутствием робости перед любой задачей, на решение которой у меня есть шансы. Все это стоит тех страданий, которыми приходится расплачиваться, но от того, кто не обладает достаточными физическими и моральными силами, я не стал бы требовать этой платы. Её не в состоянии уплатить слабый, ибо это убьет его. Норберт Винер.
, Математик , Философ
Норберт Винер (англ. Norbert Wiener; 26 ноября 1894, Колумбия, штат Миссури, США - 18 марта 1964, Стокгольм, Швеция) - американский учёный еврейского происхождения, выдающийся математик и философ, основоположник кибернетики и теории искусственного интеллекта.
Норберт Винер родился в еврейской семье. Родители матери, Берты Кан, были выходцами из Германии. Отец ученого, Лео Винер (1862 - 1939), изучал медицину в Варшаве и инженерное дело в Берлине, а после переезда в США стал в итоге профессором на кафедре славянских языков и литературы в Гарвардском университете.
Дисциплина ученого заключается в том, что он посвящает себя поискам истины. Эта дисциплина порождает желание идти на любые жертвы - будь то жертвы материальные или даже в крайнем случае жертва собственной безопасностью.
Винер Норберт
В 4 года Винер уже был допущен к родительской библиотеке, а в 7 лет написал свой первый научный трактат по дарвинизму. Норберт никогда по-настоящему не учился в средней школе. Зато 11 лет от роду он поступил в престижный Тафт-колледж, который закончил с отличием уже через три года получив степень бакалавра искусств.
В 18 лет Норберт Винер уже числился доктором наук по специальности «математическая логика» в Корнельском и Гарвардском университетах. В девятнадцатилетнем возрасте доктор Винер был приглашён на кафедру математики Массачусетского технологического института.
В 1913 году молодой Винер начинает своё путешествие по Европе, слушает лекцииРассела и Харди в Кембридже и Гильберта в Гёттингене. После начала войны он возвращается в Америку. Во время учёбы в Европе будущему «отцу кибернетики» пришлось попробовать свои силы в роли журналиста околоуниверситетской газеты, испытать себя на педагогическом поприще, прослужить пару месяцев инженером на заводе.
Наиболее совершенной моделью кота является такой же кот, а
лучше - он сам.
(Philosophy of Science 1945)
Винер Норберт
В 1915 году он пытался попасть на фронт, но не прошёл медкомиссию из-за плохого зрения.
С 1919 года Винер становится преподавателем кафедры математики Массачусетского технологического института.
В 20-30 годах он вновь посещает Европу. В теории радиационного равновесия звёзд появляется уравнение Винера-Хопфа. Он читает курс лекций в пекинском университете Цинхуа. Среди его знакомых - Н. Бор, М. Борн,Ж. Адамар и другие известные учёные.
Ощущение неразрывной связи с прошлым… зависит не только от знания летописной истории… стремясь к достойному будущему, следует помнить о прошлом, и если существуют целые регионы, где осознание прошлого скомкано до размеров едва заметной точки на огромной карте, то не может быть ничего хуже как для нас самих, так и для наших потомков…
Винер Норберт
В 1926 году женился на Маргарет Енгерман.
Перед второй мировой войной Винер стал профессором Гарвардского, Корнельского, Колумбийского, Брауновского, Геттингенскогоуниверситетов, получил в собственное безраздельное владение кафедру в Массачусетском институте, написал сотни статей по теории вероятностей и статистике, по рядам и интегралам Фурье, по теории потенциала и теории чисел, по обобщённому гармоническому анализу… Во время второй мировой войны, на которую профессор пожелал быть призванным, он работает над математическим аппаратом для систем наведения зенитного огня (детерминированные и стохастические модели по организации и управлению американскими силами противовоздушной обороны). Он разработал новую действенную вероятностную модель управления силами ПВО.
«Кибернетика» Винера увидела свет в 1948 году. Полное название главной книги Винера выглядит следующим образом «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине».
За несколько месяцев до смерти Норберт Винер был удостоен Золотой Медали Учёного, высшей награды для человека науки в Америке. На торжественном собрании, посвящённом этому событию, президент Джонсон произнёс: «Ваш вклад в науку на удивление универсален, ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного учёного». При этих словах Винер достал носовой платок и прочувственно высморкался.
Норберт Винер - фото
Норберт Винер - цитаты
Дисциплина учёного заключается в том, что он посвящает себя поискам истины. Эта дисциплина порождает желание идти на любые жертвы - будь то жертвы материальные или даже в крайнем случае жертва собственной безопасностью.
Учёные обычно отличаются излишней чувствительностью, и так же легко возбуждаются, как художники и поэты.
Наиболее совершенной моделью кота является такой же кот, а лучше - он сам. (Philosophy of Science 1945)
«Ощущение неразрывной связи с прошлым… зависит не только от знания летописной истории… стремясь к достойному будущему, следует помнить о прошлом, и если существуют целые регионы, где осознание прошлого скомкано до размеров едва заметной точки на огромной карте, то не может быть ничего хуже как для нас самих, так и для наших потомков…» (Норберт Винер. Наука и общество. См. в Общественные науки и современность - 1994, № 6, с.130.)
«Мозг - своеобразный орган… в одном чикагском страховом обществе был агент, восходящая звезда… К несчастью, им часто овладевала хандра, и, когда он уходил со службы домой, никто не знал, воспользуется ли он лифтом или шагнет за окно десятого этажа. В конце концов правление убедило его расстаться с крохотной частичкой лобной доли мозга… После этого… ни один агент со дня основания общества не совершил равных подвигов в области страхования… Однако все упустили из виду один факт: лоботомия не способствует тонкости суждения и осторожности. Когда страховой агент стал финансистом, он потерпел полный крах, а с ним и общество. Нет, я бы не хотел, чтобы кто-нибудь менял схему моей внутренней проводки…» (Норберт Винер. Голова. Американская фантастика: Сборник: - М.: Радуга, 1988, с. 451.)
Норберт Винер – отец кибернетики, без которой сейчас невозможно представить нашу жизнь, и все, что в ней происходит.
Подобно своим будущим «творениям», Норберт с детства был сам «запрограммирован» на определенную судьбу. Диктат отца, под авторитетом которого довелось будущему ученому формироваться как личности, был осязаем буквально с первых сознательных шагов жизни Винера. Отец Норберта сам был весьма примечательной личностью, и хотя бытует мнение, что «на детях гениев природа отдыхает», в данном случае все вышло с точностью до наоборот – все, что было заложено генетически, Винеру удалось развить и приумножить, поднявшись в последствии до уровня знаковых личностей, сделавших неоценимый вклад в развитие научной мысли, последствия которого мы ощущаем на каждом шагу, а в долгосрочной перспективе человечеству только предстоит оценить тот фундамент, который был заложен людьми, подобными Норберту Винеру, в пирамиду развития знаний человеческой цивилизации.
Норберт Винер родился в ноябре 1894 года в штате Миссури, куда семья Винеров переехала из польского города Белосток, входившего на тот момент в состав Российской империи. Отец Норберта, Лео Винер, помимо того, что к моменту рождения сына был уже довольно известным филологом, знаменит еще и тем, что перевел с русского языка на английский двадцатичетырехтомное собрание сочинений Льва Толстого. Вот что сам Норберт писал о своем отце: «Ученым он стал скорее в силу особенностей характера, чем благодаря какой-нибудь специальной подготовке» . Само собой, книги в семье Винеров занимали главенствующее положение, и уйти от этого маленький Норберт не смог, да, судя по всему, не сильно и сопротивлялся. Читать будущий «отец кибернетики» начал чуть позже, чем ходить, и уже с этого момента ощущал на себе отцовские требования, который возлагал на наследника немалые надежды. Сам Норберт без принуждения занимался тем, что ему нравилось, например, к 7 годам осознал теорию дарвинизма, отец же приложил руку к изучению сыном языков и математики. Норберт был в буквальном смысле слова «вундеркиндом», и впоследствии без ложной скромности сам себя так и называл. И подтверждений тому было немало - в 11 лет Винер закончил курс колледжа, в 14 – получил ученую степень бакалавра, в 17 стал магистром искусств, а в 18 – доктором философии. Впечатляет, не правда ли? Однако, это было лишь началом большого пути.
Говоря об успешных людях, мы порой задаемся вопросом, за счет чего они, эти самые «успешные», таковыми становятся? И чем они отличаются от остальных? Говоря о нашем герое, стоит отметить, что он обладал полным набором качеств, которые характеризуют типичного ученого, знакомого нам по старым советским фильмам. Нынешняя молодежь таких называет «ботаниками». Типичная внешность – бородка и очки, нестандартность, а порой и странность суждений, и, главное, наличие постоянного особенного мнения. О забывчивости Винера ходили рассказы, постепенно переходившие в ранг анекдотов. Вот один из них:
Как-то его семья переехала жить на другую улицу. Жена, зная забывчивость Винера, ему вечно писала записки с адресом, где они живут. Винер записку потерял, как-то вспомнил дорогу, пришел на старое место жительства. Там играла девочка, у которой он и спросил про свою семью, на что девочка ему ответила человеческим голосом: «Мама так и знала, что ты потеряешь записку с новым адресом!»
Однако, от юмора вернемся к прозе жизни. Живой, познавательный ум молодого ученого, как губка, впитывал в себя все новое, и, учитывая широкий круг интересов, накапливал данные, из которых сформировался своеобразный генератор идей, со временем удививший многих. Был в жизни Винера период, в течение которого он, как сам в последствии выразился, «вкусил радость свободного труда». В течение семи лет, последовавших за получением степени доктора наук, Норберт занимался разными науками в различных университетах мира, среди которых были Кембридж и Геттинген. Кроме того, пытался заниматься и делами сугубо «мирскими», например, журналистикой, и даже пробовал попасть на фронт (шла Первая мировая война), однако по причине слабого зрения был комиссован, и, возможно, благодаря этому физическому недостатку, судьба уберегла ученого и все его последующие открытия от небытия. Накопленный жизненный опыт вкупе с нестандартным подходом давали превосходный результат. Его исследования в области математики периодически публиковались в мировых научных изданиях. Параллельно, Винер занимался преподаванием в Массачусетском технологическом университете. Вот что вспоминал один из его студентов о том, как он читал лекции:
Он подходил к доске, что-то писал на ней мелом и тут же, недовольно бормоча под нос: «Неверно, неверно», - стирал. Потом писал и стирал снова, и снова. Через два часа произносил: «Теперь, пожалуй, все!» и, не глядя на слушателей, выбегал из аудитории.
Говоря о феномене Норберта Винера, необходимо отметить, что в своих работах он пытался сопоставить то, что на тогдашнем уровне развития науки казалось абсолютно нелогичным. Так, он связал воедино принцип машинного вычисления и особенности работы головного мозга человека, при этом справедливо предположив, что человеческий мозг – инструмент более совершенный, который, кроме всего прочего, имеет такую вещь, которая машинам недоступна и поныне. Речь идет о мотивации.
Собственно, мотивация самого Винера помогла сделать ему первый шаг к самому главному открытию его жизни. Не попав на фронт в Первую мировую, Винер изъявил желание быть полезным во времена Второй мировой войны, но уже не на передовой, а в исследовательской лаборатории, где он предметно занимался моделированием траекторий передвижения вражеской авиации, которое было основано на наблюдениях за поведением летательных аппаратов и дальнейшей систематизации собранной информации. Еще тогда Винер заметил, что результаты моделирования имеют определенную закономерность и поддаются определенной логике, которая, как считалось ранее, была присуща только существам разумным. Вот что писал об этом сам Винер в своей «Кибернетике»:
«Уже до войны стало ясно, что возрастающая скорость самолетов опрокинула классические методы управления огнем и что необходимо встроить в прибор управления огнем все вычислительные устройства, обеспечивающие расчеты для выстрела… Необходимо стрелять не прямо в цель, а в некоторую точку, в которой, согласно расчетам, должны по прошествии некоторого времени встретиться самолет и снаряд. Следовательно, мы должны найти какой-нибудь метод предсказания будущего положения самолета».
Конечно, говорить об искусственном интеллекте было крайне преждевременно, но аналогии уже тогда казались Винеру очевидными. Отталкиваясь от них, он смог убедить группу ученых Принстонского университета, среди которых были и нейрофизиологи, что нервная система человека является аналогом вычислительной машины. Тогда же был выработан и язык, знакомый нынешним программистам, - так называемая «двоичная система исчисления», на котором работали как ламповые вычислители 40-50 годов прошлого века, так и нынешние высокопроизводительные процессоры персональных и стационарных компьютеров. Ключевой мыслью новой концепции было предположение, что передавать и получать информацию могут не только люди, посему грань между человеческим разумом и искусственным интеллектом не является непреодолимой.
Все это через время было собрано Винером воедино, впрочем, в издании ставшей впоследствии эпохальной «Кибернетики» немалую роль сыграл случай. Написать ее ученого уговорил один издатель во время пребывания Винера в Париже в 1946 году. Идея эта была реализована спустя два года, причем, ни издатель, ни сам Винер не ожидали того, насколько популярной станет книга на многие годы. Успех был очевиден. Можно сказать, что Винер выполнил своего рода «заказ» того времени. Массы захватила новая идея – создание умных машин, которые смогут решить все проблемы человечества. Даже в Советском Союзе, который до поры до времени с опаской относился ко всему новому, идущему с Запада, в 1958 году, в период хрущевской оттепели, был издан перевод «Кибернетики», а сам Норберт Винер даже побывал в Москве, где пообщался с передовыми деятелями советской науки, встретился с редакцией журнала «Вопросы философии», а также прочел доклад в Московском политехническом музее.
Впрочем, гениальность нашего героя заключалась не только в возможности креативно мыслить и выдвигать свежие идеи, но и в способности критически оценивать уже предложенное, и, мысля наперед, видеть не только «светлые», но и «темные» стороны своей теории. Уже на закате жизни он понял, что при всех плюсах идеи «умных машин», существуют определенные опасности. Нам, живущим сегодня, будет понятнее, если вспомнить голливудские фильмы о киборгах, тогда же в обиход вошел термин «бунт машин», развитый в дальнейшем писателями-фантастами. Последняя книга Норберта Винера вышла за год до смерти ученого, в 1963 году, и называлась «Акционерное общество «Бог и Голем» (Голем - оживший глиняный истукан из давнего предания пражских евреев). В этом, своего рода «научном завещании», творец кибернетики предостерегал человечество от соблазна переложить все социальные и экономические вопросы на плечи безусловно умных, но не имеющих моральных принципов и мотивации, искусственно созданных устройств. «Как же нам быть, если мы передадим решение важнейших вопросов в руки неумолимого чародея или, если угодно, неумолимой кибернетической машины, которой мы должны задавать вопросы правильно и, так сказать, наперед, еще не разобравшись полностью в существе того процесса, который вырабатывает ответы?.. Нет, будущее оставляет мало надежд для тех, кто ожидает, что наши новые механические рабы создадут для нас мир, в котором мы будем освобождены от необходимости мыслить. Помочь они нам могут, но при условии, что наши честь и разум будут удовлетворять требованиям самой высокой морали...»
, - писал в своей последней книге выдающийся ученый, опередивший на многие годы время, в котором жил сам.
За несколько месяцев до смерти Норберт Винер был удостоен Золотой Медали Учёного, высшей награды для человека науки в Америке. На торжественном собрании, посвящённом этому событию, президент Джонсон произнёс: «Ваш вклад в науку на удивление универсален, ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного учёного».
При этих словах Винер достал носовой платок и прочувственно высморкался.
Таким был великий ученый, который своими открытиями вошел в историю развития науки и техники, а также в нашу повседневность. Еще в те годы, когда кибернетика была больше теорией, нежели инструментом, он предположил, что машины могут быть не только средством моделирования, но и служить инструментом коммуникаций. Ведь все то, чем ежедневно мы пользуемся – компьютеры, Интернет, электронные системы расчетов, системы обработки данных на биржах, все это было бы невозможно без программируемых машин и системы исчисления, предложенных в свое время Норбертом Винером
, человеком, исследования которого стали основой для большинства современных информационных технологий. Которые и по сей день, благодаря автоматизации биржевых операций, во многом облегчают жизнь трейдерам и инвесторам всего мира.
Последователи великого ученого идут в ногу со временем, разрабатывая все более сложные автоматические системы принятия решений, обучающие программы, торговые роботы, всевозможные индикаторы и многое, многое другое. И в настоящее время уже думается, что недалёк тот час, когда интеллектуальные системы смогут сравниться с человеческим мозгом. И предостережение великого гения об отсутствии эмоциональности у машин канет в небытие.
profi-forex.org